«На меня большое впечатление произвела сама ЧАЭС и саркофаг. Размером он немного больше гомельского Универмага, и, глядя на него, удивляешься, что от такого небольшого сооружения, как реактор, случилось столько бед! Ведь знаки радиационной опасности стоят под Гомелем, в 130 км от него, и в Могилевской области, более чем за 200 км», - делится Петр.
Зона отчуждения – неизгладимый след в памяти
Впервые в зоне отчуждения Петр побывал летом 2013, и эта поездка без сомнения оставила особые впечатления:
«Природа в зоне отчуждения уникальна, сейчас она живет сама по себе, и лишь пиканье счетчика Гейгера выдает давнее вмешательство в нее человека. На первой экскурсии мы видели небольшое стадо редкого вида лошадей Пржевальского, они совершенно не испугались автобуса и никак не отреагировали на наше появление. В поездках особенно запоминается прогулка по Припяти – городу-призраку. Пустые улицы, заросшие проспекты и дворы, разрушающиеся здания оставляют впечатления на всю жизнь. Этот город иногда называют музеем под открытым небом, музеем целой эпохи и уже несуществующей страны».
Жизнь идет своим особым чередом
Несмотря на «отчужденность» и серьезную степень заброшенности зоны, на ЧАЭС по-прежнему работают люди. В обязательном порядке здесь присутствуют несколько тысяч человек. Осенью 2013 они демонтировали трубу четвертого энергоблока, а на данный момент ведется строительство второго укрытия – конфайнмента. И хотя работа оставшихся трех неаварийных энергоблоков ЧАЭС остановлена, их обслуживание будет длиться до 2060 года.
Работа сотрудников, оставшихся обслуживать электростанцию, ведется в вахтовом порядке – по две недели. Меры радиационной безопасности очень строгие: дозиметрический контроль и пункты дезактивации одежды в специальной прачечной. Кроме того, транспорт, работающий на ЧАЭС, без специальной мойки не покидает границу 10-ти километровой зоны.
Помимо рабочих, есть и другие посетители зоны отчуждения. По выходным из разных уголков близлежащих стран съезжаются экскурсионные группы. Для них также продуманы серьезные меры безопасности: все туры организуются по четко по определенному маршруту с посещением наименее загрязненных мест. После прогулки не только люди, но и транспорт обязательно дважды проходят дозиметрический контроль.
«Меры безопасности мы строго соблюдаем, и срабатывания приборов проверки еще ни разу не было. Каждый раз нас сопровождает сотрудник зоны отчуждения. Всем участникам экскурсионной группы делается медицинская страховка», - рассказывает организатор экскурсий.
Опыт прошлого в проекции на будущее
После аварии на ЧАЭС Беларусь пострадала весьма серьезно: загрязнение цезием-137 составило 24 % от всей площади республики (для сравнения аналогичный показатель в Украине – 5 %, в России – 0,6 %), стронцием-90 – около 10 %, изотопами плутония-238,-239,-240 – 2 %. Поэтому в эпоху строительства Островецкой АЭС нельзя было не спросить мнение Петра Филона об этом неоднозначном проекте.
«Атомная энергетика оказывает крайне негативное влияние на окружающую среду, и она с каждым годом обходится все дороже. Даже после остановки АЭС требуется долгое обслуживание и значительные затраты на нее. Такие аварии, как на ЧАЭС и Фукусиме, и многие другие инциденты с ядерными объектами делают ее самой небезопасной областью энергетики. Поэтому отношение у меня к строительству БелАЭС соответствующее», - комментирует он.
Со времени аварии на Чернобыльской АЭС, которая произошла 26 апреля 1986 году, прошло уже почти три десятилетия – большой период для человеческой жизни и малый для периода распада большинства радиоактивных веществ. За это время зона отчуждения стала пристанищем для многих животных и растений, активно разрастающихся и размножающихся в отсутствии особых помех. Сотрудники зоны и ЧАЭС ведут работы по обслуживанию и строительству защитных сооружений. А особо любопытные приезжают сюда, чтобы воочию увидеть разрушительные последствия аварии.
Жизнь в зоне отчуждения продолжается – однако она совершенно не похожая на жизнь в других уголках Беларуси и Украины.
greenbelarus.info