Парковка у Игналинской АЭС заросла сорняками и покрыта выбоинами. Автобусные остановки, на которых когда-то собирались сотни работников, пусты и навевают мрачные чувства.
Тишина на Игналине (литовской станции, построенной в советские 80-ые годы) обманчива. Она скрывает тревожащий факт — до сих пор, в одном из её реакторов остаётся ядерное топливо, хотя с момента его окончательного останова по соображениям безопасности прошло уже три года.
Строительство временного хранилища ОЯТ и РАО отстаёт от графика на четыре года. Проект превратился в воронку, высасывающую деньги, в то время, когда Евросоюз шатается от экономического кризиса.
Государства-члены ЕС не нуждаются в разрешении от евробюрократов на строительство атомных станций. Зато они обязаны следовать нормам безопасности.
Проблемы на Игналине спровоцировали угрозы со стороны Евросоюза о возможном прекращении финансирования работ по выводу станции из эксплуатации. В свою очередь, это может привести к тому, что станция останется на месте на годы, если не десятилетия, дольше, чем планировалось.
Игналина — хороший урок для Европы. Одно дело, просто «убить» станцию. Совершенно другое, очистить закрытую площадку. Вывод из эксплуатации — это настоящая головная боль, требующая отдельного разговора.
Многие эксперты принижают риски, связанные с задержками с выводом из эксплуатации Игналины, а также блоков на двух других «коммунистических» станциях в Словакии и Болгарии. Но местным жителям не добавляет оптимизма риск возможных утечек радиоактивных материалов с закрытых блоков.
Стоящие, но всё ещё опасныеАвария на Фукусиме переключила глобальное внимание на уязвимости ядерных технологий. За 25 лет до Фукусимы, крупная авария случилась на Чернобыльской АЭС, где стояли реакторы схожего с игналинским типа.
Германия, чья атомная отрасль входит в число наиболее развитых в мире, сочла в прошлом году, что риски слишком велики, и анонсировала постепенный отказ от атомной энергетики в срок до 2022 года.
Задержки и перерасходы сметы на выводе Игналины стали настораживающим предупреждением для Евросоюза, которому предстоит в ближайшие два десятилетия вывести сразу несколько десятков закрытых блоков.
В бедных странах Восточной Европы поводов для беспокойства ещё больше. «Литва не в состоянии затягивать процесс вывода (Игналины) до бесконечности, рискуя при этом устроить новый Чернобыль в середине Европы», — говорит евродепутат от Литвы Зигмантас Бальчитис.
На самом деле, ожидать крупной ядерной катастрофы от закрытой станции менее вероятно, чем от работающей. По расчётам парижского агентства по ядерной энергии, остановленный блок содержит только одну тысячную от того количества радиоактивных веществ, которые есть на работающем блоке.
Однако даже для остановленного реактора сохраняется риск небольших выбросов в воздух или почву, а его персонал всё ещё может при неблагоприятном исходе набрать смертельные дозы.
В октябре 2010 года на Игналине в одном из компонентов корпуса принудительной циркуляции произошла разгерметизация и утечка за пределы контура химических реагентов. Радиоактивная жидкость не вышла за пределы здания, а персонал не получил дополнительных доз облучения.
Но инцидент вызвал большую тревогу, особенно после того, как станция призналась — применявшаяся технология очистки фактически не была испытана на предприятиях атомной отрасли ранее.
Ещё один повод для тревоги экспертов — потенциальный интерес к выводимым станциям со стороны террористов и похитителей ядерных материалов.
Разборка реакторных установок может потребовать технологий, которых на данный момент не существует, считает эксперт по энергетике из британского университета Гринвича Стивен Томас — например, новых роботов. «Роботы, которые у нас есть сейчас, не смогут там работать, так как радиационные поля превратят их в берсерков».
Разборка реакторов на Игналине — вообще уникальный случай, так как это реакторы РБМК со своим особым длинным топливом.
Проблема ОЯТ — одна из основных проблем вывода. Отработавшее топливо сохранит высокий фон на протяжении тысячелетий. В Соединённых Штатах вопрос об ОЯТ всегда был политической бомбой, так как ни один штат не согласен брать его к себе на долговременное хранение. Во Франции ОЯТ перерабатывают для повторного использования, тогда как Швеция и Финляндия планируют захоранивать его глубоко под землёй.
Что касается Литвы, то в долгосрочной перспективе республика надеется отправить ОЯТ обратно в Россию — страну, где выпускалось свежее топливо для Игналины. Но это случится потом, а сейчас Литве негде складывать отработавшее топливо. Временное хранилище должно было быть построено в 2009 году, но не построено до сих пор.
Плата за выводРаботы по выводу в Литве, Словакии и Болгарии сдерживаются дороговизной контрактов, длительными процедурами одобрения у регуляторов, коммерческими спорами и сменой менеджеров.
Закрытие блоков в этих трёх странах было одним из условий их присоединения к ЕС. В порядке компенсации, Евросоюз согласился оплатить расходы на вывод. Это большая сумма — около 2,6 миллиардов долларов. Свыше половины от неё предназначается литовцам.
У трёх стран есть собственные сметы и расчёты. По последним оценкам, они говорят в совокупности о 6,8 миллиардах долларов, причём демонтаж собственно реакторов сюда не вошёл.
Работы по выводу должны были бы быть закончены в период от 2025 до 2035 годов. Сегодня понятно, что они затянутся на более долгий срок и обойдутся дороже, чем предсказывалось.
Что это может значить для Евросоюза? До 2025 года ЕС собирается остановить примерно треть из своих 143 действующих блоков. Кроме того, в союзе на разных стадиях вывода находится ещё 77 реакторов различной мощности.
Некоторые из европейских стран предупреждают заранее — часть денег на вывод придётся брать у налогоплательщиков. В Германии это станет уже вторым «дополнительным» прибавлением к тарифам. Первый касается оплаты амбициозной программы по замене атомной энергетики на возобновляемую.
Сколько именно потребуется доплачивать? Эксперты уверены в одном — больше, чем предполагалось. В пользу этого довода работают как нехватка мирового опыта по выводу, так и склонность атомных компаний намеренно занижать оценки стоимости вывода с целью повысить привлекательность своих проектов.
Стивен Томас из университета Гринвича напоминает, что в Великобритании предполагалось — деньги на вывод будут собирать эксплуатирующие организации. Однако, в конце концов, расходы легли на правительство, которому в этом веке придётся выложить на нужды вывода 153 миллиарда долларов.
Покинуть ядерноопасный объект и оставить радиоактивность «запертой» в нём внутри — не выход. Но, глядя на непомерные счета, часть правительств переносит основные работы по выводу в далёкое будущее, через многие десятилетия.
Мечты и реальностьВ свои лучшие дни Игналина принимала до 5000 работников и снабжала электроэнергией Эстонию, Латвию, Белоруссию и российские области. Сегодня здесь осталось только 2000 работников, а атмосфера напоминает о похоронах.
Жильвинас Юркшус, физик по образованию и эксперт по телекоммуникациям, возглавил Игналину в конце апреля 2011 года. Он уверен, что германская компания «Nukem Technologies», ведущая работы по выводу, недооценивала размах проекта и слишком медленно готовила детальную документацию.
«Nukem», в свою очередь, винит излишнюю литовскую зарегулированность и недостаток опыта у литовской стороны.
«Nukem» строила хранилище ОЯТ в Болгарии. Проект стартовал в то же самое время, что и в Литве, но в Болгарии мы сдали объект заказчику весной прошлого года. В Литве мы всё ещё работаем», — говорит пресс-секретарь компании Беата Шеффлер.
Глядя на литовский пример, становится всё более и более ясно — исполнять мечты таких стран, как Германия, о полном отказе от атома будет намного сложнее, чем задумывалось.
«Знаете, это (вывод) одна из тех вещей, про которые в отрасли любят говорить: «Да, да, конечно, мы представляем, как это сделать, ведь это технически так просто!», — комментирует Томас.
«Так вот что я скажу на это: put your money where your mouth. Перестаньте болтать и сделайте, наконец, хоть что-нибудь», — заключает эксперт.
atominfo.ru
